Главы | Образовательные системы и проблемы языковой адаптации мигрантов
30.05.2013 - журнал - 54 просмотров
Совместно с издательством НЛО мы публикуем отрывок из книги «Язык,
общество и школа». В книге на материале различных стран и языков
рассматриваются такие проблемы, как выбор языка образования, языковая
социализация, обучение второму языку, распространенные в школе
дискурсивные практики.
Начиная с середины XX века в экономически развитых странах Запада стала
постоянно расти миграционная активность населения. Более мобильным
стало как традиционное население (особенно принадлежащее к среднему
классу), так и новое: в Европу в поисках лучших условий существования
потянулись жители бывших колоний, из экономически менее развитых стран
европейского юга многие отправлялись на заработки на более богатый
север, усилился поток мигрантов в Европу и США из Юго-Восточной Азии.
Помимо неизбежно возникающих в ситуации высокого уровня иммиграции
экономических и политических проблем, принимающие страны столкнулись с
быстрым изменением привычного культурного ландшафта своих стран.
Результатом увеличения уровня иммиграции стал резкий рост культурного,
религиозного и языкового разнообразия (Vertovec, Wessendorf 2005).
Кроме того, с развитием электронных средств связи и Интернета для
иммигрантских сообществ возросли возможности сохранения связей со
страной происхождения, что способствует сохранению этнической
идентичности и культурных практик, препятствуя ассимиляции. В этой
ситуации существовавшие ранее в странах Запада ассимиляционные
механизмы оказались не способны «переварить» новых иммигрантов. При
этом именно языковая ассимиляция со стороны большинства (по сравнению с
культурной и религиозной) рассматривается современным западным
обществом как наименее противоречащая либеральным ценностям (Bauböck
2003; Joppke, Morawska 2003). С этим связано большое значение, которое
придается школьному образованию.
Таким образом, общество видит проблему недавних иммигрантов именно как
проблему ассимиляции, хотя и предпочитает использовать более
политкорректный термин «интеграция». Владение языком большинства
рассматривается как социальный капитал, залог социальной успешности
(Bankston 2004; Casey, Dustmann 2005), а приверженность иммигрантов
первому языку как фактор, тормозящий усвоение языка большинства. Еще в
большей степени, чем в случае с «традиционными» меньшинствами,
доминирует «дефицитный» подход к билингвизму иммигрантов (Guus, Kutlay
2004).
С точки зрения школьного образования для детей иммигрантов возможны
следующие варианты (как правило, они применяются последовательно по
мере «усугубления иммигрантского вопроса»). Во-первых, игнорирование
этой проблемы, когда преодоление недостаточной языковой компетенции
становится делом конкретного ученика и его учителей (такая ситуация
была до недавних пор характерна для России). Во-вторых, организация
дополнительных языковых занятий для детей «с особыми потребностями»
(существуют в большинстве западных стран и начинают вводиться в
России). Такие занятия могут быть вполне успешны, позволяя иноязычным
ученикам относительно быстро «догнать» своих сверстников, но довольно
часто ведут к их сегрегации и маргинализации, особенно если детей
иммигрантов выделяют в отдельные классы или даже школы. Наконец, по
мере осознания недостаточности «дефицитного» отношения к билингвизму
иммигрантов начиняет применяться подход, рассматривающий языковое
разнообразие как плюс и для индивидуума, и для общества. На этом этапе
в школьную программу вводятся факультативные курсы по языку и культуре
«новых меньшинств», которые могут посещать и представители большинства,
а культурное разнообразие в школе становится основой для формирования
толерантности (подобные программы действуют, например, в Германии,
Швейцарии, Нидерландах). В разработке этих курсов и учебных пособий к
ним активно участвуют специалисты по билингвизму, публикуются
многочисленные рекомендации для педагогов по работе с многоязычными
детьми (см., например: Smidt 2008). Такие инициативы, однако, нередко
встречают сильное противодействие со стороны более консервативно
настроенного общества, что мы увидим на ряде примеров.
США
Соединенные Штаты Америки всегда были в глазах всего мира страной
иммигрантов, государством нового типа, в котором идентичность граждан
строилась не на общности национальности, а на лояльности государству —
идее «американскости». При этом на протяжении многих десятилетий
доминирующей оставалась так называемая идеология «плавильного котла» —
все этнические группы должны были «переплавиться» в единую американскую
нацию. Для американской культуры характерно стремление
американизировать иммигрантов, заставить их не просто усвоить
английский язык, но и отказаться от родного языка и полностью перейти
на английский (Fishman 1992). Соответственно, для американской школьной
системы в максимальной степени характерен ассимиляционный и
«дефицитный» подход к проблеме языка детей иммигрантов (Garcia E. 2002;
Garcia O. 2002; Skutnabb-Kangas 2002; Hornberger 2002), что проявляется
и в том, что для обозначения таких детей обычно используется
аббревиатура LEP —limited English proficient («ограниченно владеющие
английским языком»).
В последние десятилетия резко возрос поток в США испаноязычных
иммигрантов из Мексики и других стран Латинской Америки, в результате
чего испаноязычное сообщество в некоторых южных штатах практически
сравнялось по численности с англоязычным, а испанский язык начал играть
важную роль в общественной жизни. В то же время увеличился приток
иммигрантов из стран Юго-Восточной Азии (Индия, Китай, Вьетнам) и
Восточной Европы, что создает дополнительное давление на социальную и
образовательную системы. По сути, во многих школах дети, для которых
английский язык не является родным, превратились из меньшинства в
большинство, что приводит к «бегству» англоязычных детей и особенно
детей из семей среднего класса в другие школы и усилению сегрегации.
Как отмечают многие исследователи (см., например: Christian 1999;
Faltis 2002), школьная система США оказалась не готова к изменившимся
условиям. Ситуация осложняется и принципиальной неоднородностью
«исконного» американского населения —резкими различиями между «белой» и
«черной» частью общества (Valdés 2002) и наличием «исконных» меньшинств
—индейцев (McCarty 2002). Ресурсы, выделяемые на программы поддержки
LEP, ограниченны, и за них идет серьезная конкурентная борьба между
школами.
Реальная практика преподавания в школах сильно отличается в разных
штатах. В некоторых из них существуют или существовали до недавнего
времени (см. ниже) программы двуязычного обучения переходного типа,
ориентированные на достаточно быстрый (около года) переход на
английский язык в качестве языка обучения. В большинстве же штатов
обучение детей иммигрантов происходит или по типу submersion (см.
раздел 3.4), или через выделение их в отдельную группу, получающую
дополнительные уроки английского языка как иностранного и обучающуюся
на английском языке по несколько адаптированным программам (Wright
2004).
В начале 1990-х гг. в США получило развитие The official language
movement —движение, ставившее своей целью повысить качество обучения
английскому языку, для чего предлагалось отказаться от программ
двуязычного образования, усилив поддержку программ преподавания
английского языка для иммигрантов (Stone 1999). (Это же движение,
особенно наиболее консервативная его часть, принимало участие в
рассматривавшемся нами выше скандале вокруг Black English в 1996 г.)
Оно завоевало значительное число сторонников, поскольку отвечало
взглядам и представлениям о языке и проблемах миграции большинства
населения Америки. Результатом стало сворачивание многих двуязычных
программ. Так, в 1998 г. в Калифорнии была принята поправка 227,
отменившая право представителей меньшинств получать образование на
своих языках и вводившая обучение исключительно на английском языке,
что привело к прекращению действия программ, действовавших на
протяжении 25 лет (Orellana, Ek, Hernándes 1999; Olson 2007). На
федеральном уровне в 2001 г. был принят закон, получивший название «No
child left behind» («Ни один ребенок не должен остаться за бортом»),
декларировавший равный доступ к английскому языку, но фактически
означавший отказ от программ двуязычного образования. Показательно, что
отдел двуязычного образования был при этом переименован в отдел
усвоения английского языка. Следует отметить, впрочем, что подобная
политика правительства встретила серьезное сопротивление на местном
уровне (Johnson 2007).
Таким образом, можно говорить о том, что, как это нередко бывает в
сфере обучения представителей меньшинств, политика по отношению к ним
«повернула вспять», вернувшись к жесткому ассимиляционному подходу.
Наглядный пример парадоксальности американской языковой политики
приводит К. Кондо (Kondo 1998): на Гавайях, где проживают многие
представители японского меньшинства, для них не существует никаких
программ поддержки японского языка и культуры. В то же время существует
масса возможностей для изучения японского языка как иностранного,
поскольку он пользуется высоким спросом у англоязычного населения.
По-видимому, это свидетельствует все о том же противопоставлении
престижного и непрестижного билингвизма, о котором уже шла речь.
Новое литературное обозрение
издательство интеллектуальной литературы
Дефолт США — событие, равноценное апокалипсису всего современного
финансового мира. По определению, дефолт США невозможен, так как США
занимают доллары, сами их печатая. Именно по этой причине США сохраняют
наивысший кредитный рейтинг из всех возможных — AAA.
В июле 2011 разговоры о дефолте США вспыхнули с новой силой из-за
политических споров республиканцев и демократов относительно повышения
лимита заимствований сверх последнего лимита $14,294 трлн.
Стоит различать дефолт (банкротство заемщика) и технический дефолт.
После 2 августа 2011 США могут столкнуться именно с техническим
дефолтом, который означает нарушение условий выплат по облигациям, но
при этом заемщик остается платежеспособным. Единственным негативным
последствием технического дефолта США может стать потеря наивысшего
кредитного рейтинга, что чревато потерями для держателей облигаций US
Treasuries.
Главным индикатором доверия инвесторов к госдолгу США явлются
доходности казначейских облигаций. Пока доходности не растут, это
значит что инвесторы доверяют госдолгу США и дефолт в таких условиях
вряд ли возможен.
Вероятные последствия дефолта США для финансовых рынков:
падение цен казначейских облигаций США
обесцениваение доллара
удорожание золота
История США знает несколько примеров дефолтов.
Дефолт континентальной валюты 1779 года
1-й дефолт США произошел по первому же выпущенному долговому выпуску
Континентального Конгресса в 1775 году. В июне 1775 Континентальный
Конгресс, представляющий 13 штатов союза, выпустил векселя,
эквивалентные 2 миллионам испанских долларов, с ежегодными погашениями
в течение 4 лет. В этом же году последовало 2 выпуска на 1 млн и на 3
млн. Далее было выпущено векселей на 13 млн долларов. Это были первые
средства, за счет которых финансировалась война против Великобритании.
Обязательства выпускались пока не достигли суммы 241 млн долларов.
У конгресса не было власти собирать налоги, поэтому долг был
распределен среди штатов пропорционально населению. Бумажки
обесценивались, потому что общественность понимала, что ни Конгресс, ни
штаты особо платить по бумагам не хотят. Кстати говоря, за отказ от
принятия этих векселей в качестве платежа, отрезали уши:) В ноябре 1779
Конгресс объявил о девальвации стоимости этих бумаг с коэффициентом
38,5 к 1, что было эквивалентно дефолту. Люди перестали принимать эти
векселя в качестве средства платежа.
Испанский серебряный доллар стоил 0,82 тройской унции серебра.
Получается, что первый дефолт привел к потерям, эквивалентным порядка
$7 млрд, если принять цену серебра за $36.
Дефолт США 1838 года
Это был дефолт муниципальных облигаций восьми южных штатов США
(Арканзас, Индиана, Иллинойс, Луизиана, Мэриленд, Мичиган, Миссисипи и
Пенсильвания), а также еще не имевшей на тот момент прав штата Флориды.
Большая часть как муниципальных облигаций, так и облигаций Казначейства
США находились в руках иностранцев, в основном британских инвесторов.
Экономические причины дефолта – активные заимствования южных штатов,
погашения и выплата процентов которых рефинансировались последующими
заимствованиями. Так возникла финансовая пирамида.
Ранее штаты имели возможность рефинансироваться для погашения основной
суммы долга и выплаты процентов во Втором национальном банке США,
прообразе Центробанка США. Однако в 1836г. этот банк был закрыт и
единственной надеждой американских штатов остался внешний рынок,
емкость которого является ограниченной. «Когда банк был ликвидирован,
штаты лишились возможности занимать в банке средства для выплаты
процентов по своим облигациям».
В результате США приобрели славу ненадежного заемщика, а англичане
окрестили эту страну «нацией мошенников». К слову сказать, и англичане
и другие иностранные инвесторы продолжали вкладывать свои деньги в США,
даже после дефолта. Причина — это нестабильность в Европе и надежда на
получение хорошего дохода.
Дефолт доллара США 1862
В августе 1861 появилась валюта гринбэк (greenback — зеленая спинка).
Название получено из-за зеленого цвета краски купюры. Всего было
выпущено нот на $60 млн достоинством $5,$10 и $20. Цена была привязана
к золоту: доллар = 0.048375 унции золота. Уже в январе 1862 года
Казначейство США не смогло оплатить предъявленные к погашению ноты, то
есть был объявлен дефолт.
Дефолт США 1893-95
По факту дефолта удалось избежать.
Причиной стало ухудшение платежного баланса США и резкое уменьшение
золотого запаса. Баланс ухудшился из-за снижения доходов
государственного бюджета, в первую очередь из-за протекционистских
тарифов, а также вследствие увеличения пенсий ветеранам гражданской
войны 1861-65гг. В начале 90-х годов XIX века «иностранные инвесторы
запаниковали в связи с дебатами о золотом или серебряном обеспечении
доллара» и начали активно продавать американские ценные бумаги и
вывозить из США золото. Осенью 1893г. стоимость золотого запаса
сократилась до 80 млн.долл., хотя несколькими годами ранее приемлемым
уровнем запаса признавались 100 млн.долл. В августе 1894г. «дефицит
федерального бюджета (первый дефицит, зафиксированный после Гражданской
войны) достиг 60 млн.долл.»
Спас ситуацию только банковский синдикат во главе с Джи Пи Морганом и
Огюстом Бельмоном (представитель банкирского дома Ротшильдов в США),
который разместил в Англии за весьма приличное вознаграждение
казначейские облигации США на сумму 65 млн.долл. «В результате этой
операции запасы Казначейства увеличились и оно было спасено от
позорного банкротства и дефолта США.». Банковский синдикат на этой
сделке заработал около 6 млн.долл. или более 9% от суммы размещения.
Даже в то время это был фантастически огромный процент за андеррайтинг,
отражающий величину серьезности проблемы Казначейства США.
Дефолт США по «Облигациям Свободы» (Liberty Bonds) 1934
Для финансированияПервой Мировой Войны. Конгресс выпустил ряд ценных
бумаг, известных как «Облигации Свободы». Предыдущие выпуски облигаций
можно было конвертировать в последующие, у которых были более
благоприятные условия. 4-й выпуск, выпущенный 24 октября 1918, имел
объем $7 млрд, срок погашения 20 лет и доходность 4,25%. Погашение
золотом по фикс ставке $20,67/за унцию.
В 1933 году приближалась инаугурация президента Франклина Д. Рузвельта,
а это заставляло инвесторов опасаться обесценивания бумаг. Процентные
платежи по бумагам в золоте расходовали золотой запас Казначейства США,
которое имело только $4,2 млрд в золоте. Платить в 1938 году предстояло
$22 млрд. А золота столько не было.
5 марта, в день инаугурации, Рузвельт издал указ, в котором объявил о
банковских каникулах до четверга 9 марта, а также прекратил обмен
долларов на золото и отдал распоряжение гражданам США сдать свои
золотые слитки и монеты. Для того, чтобы банковские расчеты все-таки
продолжали происходить, были введены временные деньги – сертификаты
Расчетной палаты и другие свидетельства претензий на банковские активы.
Одновременно с этим было уменьшено золотое содержание доллара США: цена
золота, привязанная к доллару, была поднята с 20.67 долларов за
тройскую унцию до 35 долларов, т.е. была произведена одномоментная
девальвация доллара более чем на 69%.
Приняв эти меры, Казначейство смогло осуществить платежи по бумагам и
установить международную торговлю с основными торговыми партнерами.
Если принять цену золота $1550 за унцию, то потери по инвесторов по тем
облигациям составили бы в текущих ценах $640 млрд.
Дефолт США 1971 года
15 августа 1971 года президент Никсон в одностороннем порядке отказался
от обязательств взятых США в рамках Бреттон-Вудских соглашений в 1944
году. В соответствии с ними расчёты в международной торговле
осуществлялись в долларах, однако, США обязались их конвертировать в
золото по фиксированному курсу: 35$ за тройскую унцию. То есть
фактически был объявлен дефолт. Хотя официально это звучало как
“closing gold window” (закрытие золотого окна).
Причиной краха Бреттон-Вудской валютной системы был торговый, а также
бюджетный дефицит США. Первые тревожные симптомы стали появляться в
конце 50-х годов. Стало печататься всё больше долларов. В 1960 году,
перед президентскими выборами, цена золота в Лондоне выросла до 40$.
Экстренные переговоры между Федеральным Резервом и Банком Англии
привели к заключению соглашения, что Банк Англии будет осуществлять
продажи золота для стабилизации цены золота.
Временный дефолт США 1979
Казначейство США дефолтнулось по небольшому объему казначейских
векселей из-за кризиса лимита повышения госдолга. Из-за
административных споров, казначейство пропустило платежи по векселям,
назначенные на 26 апреля, 3 мая и 10 мая. Впоследствии Казначейство
погасило свои обязательства. В федеральный суд центрального округа
Калифорнии был подан иск с требованием оплатить дополнительные проценты
за задержку выплат. Правительство удовлетворило все требования
инвесторов, чтобы избежать излишней огласки этого дела. Фактическим
результатом технического дефолта стало небольшой рост доходности
казначейских векселей.
Кипр, доллар, кризис и мировая диктатура банков.
Мнение 09.05.2013 http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=6q4ny4Gd0b0
про экономику и оболванивание.
Опубликовано 09.05.2013
Кипр, доллар, кризис и мировая диктатура банков.
Очень глубокая и
основательная лекция о сегодняшнем экономическом положении в мире.
Оценка недавних и наиболее значимых событий в мире рынка, капитала и
политики.
34
Об офшорах для технаря ...
Каждую хорошую идею можно использовать во зло ...
А уж если за дело беруться юристы ...
Сама по себе идея офшора неплоха.
Офшоры задумывались, как "нейтральная территория" для переговоров компаний из разной юрисдикции.
Пример (всё выдумано и совпадения совершенно случайны):
1. Русляндия (Р) вошла в политический клинч с Грузляндией (Г) в связи с бестолковостью руководства Г...
Но политика политикой, но был экономический проект по поставку в Европию (Е) рогов и копыт.
У предпринимателей есть взаимный интерес - одни могут предоставить товар - "копыта" (к),
а другие - "рога" (р),
ссыпать их в один мешок и продать европеоидам.
В этом случае на офшорном островке Крокодиляндия создается
"Интернешенл холдинг Рог энд Копыто" (ИхРэГ)
Не суть кто владелец акций , ведь --!!!! - СЛЕДИТЕ ЗА МЫСЛЬЮ !!!!
--- ИхРэГ находится ВНЕ юрисдикции Р и Г, будь неладны их поедатели галстуков.
Т.е. экономика выводится из под удара и политические катаклизмы не задевают взаимовыгодного участия.
2. Нейтральное поле
Есть лакомый кусок в виде фирмы "Золотая Куча",
он будет выставлен на продажу, а дальше есть два варианта.
- он выставляется одним пакетом акций, но если покупателя не
будет, то пакет "раздербанят" на доли и цена каждой доли будет
выше (покупка оптом или в розницу - принцип стар, как мир)
- есть сильный конкурент, а его враги хотят объединиться, но только на эту разовую сделку.
Так вот, независимо от варианта, несколько компаний должны сфомировать "фирму-однодневку".
Причем взаимное доверие в бизнесе - ну как между крокодилами и бегемотами ...
Выход опять же прост - на "нейтральной земле" создается фирма в которую вкладываются "паи" участников.
Эта фирма выходит на рынок и побеждает.
ВАЖНО - если вдруг начнутся "разборки", то они пойдут где то далеко и по законодательству оффшора ,
что позволит владельцам паев в "своей стране" делать удивленные глаза на вопросы о ...
Вынести "разборки" из дома в "сад" - понятно и по своему справедливо.
3. Проблемный актив.
Никогда не задумывались чья вещь, которую украли и перепродали ?
Надо вам больше общаться с юристами ....
Смотрите. Уганали машину. Бумаги "подшаманили" и через "порт" продали.
Следующий - ни сном ни духом, что машина "паленая", её перепродает,
И так цикл повторяется ... потом бах! Так она ж .... !!!!
Вопрос - что делать? Кто "попал"? И почему, ведь они "добросовестные покупатели"?
Вопрос отнюдь не прост.
И ох не зря некоторые записывают машины с нечитаемыми ВИНами на тетю в Мариуполе ....
Так и "у больших" ....
.... есть контора "Баблокачалка".
Актив .... ну очень выгодный, но ..... э-э-э ... кажется есть проблемы с запахом ....
..... ну кое что подозрительно плохо пахнет.
... тогда появляется непонятная фирма "Байкалфинансгруп" - ой!, кажется это уже было в истории,
пусть будет "ФинансгрупБайкал" - который покупает "выгодную проблему",
а потом покупают его.
Ну тоже понятно - снижение рисков ...
А теперь об интересном,
о том что ножом можно не только колбасу резать ....
"Интернешенл холдинг Рог энд Копыто" (ИхРэГ) - вам это кажется смешно?
Тогда вы просто не видели списка наименований компаний на какой нибудь улице Термистоки на Кипре.
Правда поняв что стоит за этими буковками вы бы перестали смеяться ....
35
2013-11-01
Рыночная свобода, понимаемая как вседозволенность, не регулируемая
четкими правилами и нормами, воспринимаемыми населением, ведет не к
росту экономики, а к ее упадку и консервации отставания. Если
внедряемые в целях формирования рыночных отношений формальные институты
противоречат неформальным, то в результате они не работают, создавая
ситуацию «нерегулируемого перекрестка». В этих условиях именно
государство обязано осуществлять функцию регулирования, разрабатывая и
внедряя собственные формальные институты, объективно необходимые в
складывающейся ситуации (как это было, например, во время Великой
депрессии или в период послевоенного восстановления Германии). В
противном случае экономическая власть закрепляется у субъектов и
группировок, которые в своих действиях не руководствуются национальными
интересами. При слабом государстве резко усиливается влияние
криминальных элементов. Декларируемый рынок в действительности
превращается в псевдорынок.
У псевдорынка иная миссия, чем у обычного цивилизованного рынка, его
целью не является повышение эффективности производства, рост
конкурентоспособности товаров, максимизация прибыли и служение
обществу. Он функционирует преимущественно в интересах тех, кто
контролирует финансовые потоки, распоряжается основными ресурсами и
имеет возможность обеспечивать нужные решения в сфере бизнеса. При
таком порядке даже в стране с богатейшими ресурсами и огромным
научно-техническим потенциалом экономика будет развиваться крайне
медленными темпами.
Подобная ситуация сложилась к началу XXI в. в России, где рост ВВП не
соответствует экономическому потенциалу страны, тенденции ускорения
роста в ближайшей перспективе не обнаруживаются, на что и указал
весной 2002 г. Президент Российской Федерации В.В. Путин исполнительным
органам.
В условиях псевдорынка характерными чертами менеджмента являются
необязательность, информационная закрытость, недобросовестность в
отношениях с партнерами, ориентация на личные контакты в органах
власти, а не на повышение эффективности производства и
конкурентоспособности товаров. Это ведет к конфликту интересов
предпринимателей и чиновников, собственников и наемных работников,
менеджеров и рядового персонала.
Существенной предпосылкой для усиления роли государства в экономике
России является характер свойственных ей неформальных институтов. Это
объясняется следующим. «Родовыми признаками» советской системы
хозяйствования для основной части населения страны стали патернализм
(упование на государство), пассивность, привычка к нарушению легальных
норм (законов), манипулируемость, производственный коллективизм. Это
привело к тому, что после попытки насильственного насаждения в
обществе либеральных ценностей, ориентирующих людей на индивидуализм
и личную выгоду, но не поддерживаемых системой формальных и
неформальных институтов, общество разделилось на две неравные части.
Меньшую часть составили те, кто, не всегда обладая профессиональной
компетентностью, быстро принял новые ценностные установки и смог с
выгодой для себя закрепиться в возникшей системе псевдорыночных
отношений. Большую часть общества составили те, кто, обладая, как
правило, потенциальной возможностью и желанием активно работать в
нормальной рыночной среде, не смог или по морально-этическим
соображениям не захотел приводить свой стиль поведения в соответствие
с нормами, несвойственными характеру русского человека.
Подавляющее большинство ученых и политических деятелей признает, что
выбор для России либерально-монетарной модели реформ был ошибкой.
ским реалиям, историческим предпосылкам и традициям в сфере управления экономическим процессом;
наиболее приемлемым с точки зрения базовых критериев экономическим
порядком в России должно стать сочетание ведущей ооли государства в
управлении отраслями, обеспечивающими на-^-о^ттягность страны, и
ведущей роли рынка (конку-;лях, определяющих уровень и качество
2.4. Проблема глобализации и экономической интеграции
Главной экономической тенденцией развития человечества в XXI в. является глобализация.
Глобализация экономики — это процесс формирования единого мирового
рынка продукции, услуг, технологий, капиталов, рабочей силы и
информации на базе глобальной информационной сети (Интернета).
Глобализация создает новое международное разделение труда. Максимальную
выгоду получают страны с развитой наукой и высоким уровнем
образования, которые производят сложные технические системы, сооружают
«под ключ» целые заводы, экспортируют информационные, технологические,
управленческие, финансовые, консультационные, развлекательные услуги.
В XXI в. роль национальных государств в регулировании экономики
существенно меняется. В условиях глобализации ограничения в движении
капитала теряют смысл. Как отметил Президент России В.В. Путин1,
капитал нельзя держать «под стражей», он должен иметь законную свободу
передвижения туда, где более выгодно и эффективно. Капитал можно
удержать лишь при наличии благоприятного делового климата и свободы
предпринимательства в рамках закона.
Однако свобода предпринимательства дает особые преимущества
высокоразвитым странам с конкурентоспособной экономикой и может
привести к разорению производителей в странах с переходной экономикой,
включая Россию. Особенно это касается сельского хозяйства, легкой
промышленности, машиностроения. По оценкам экспертов, в этих отраслях
свыше 80 % российских фирм не выдержит конкуренции с западными ТНК, что
приведет к массовой безработице и социальному взрыву.
Сохранению национальных производств может способствовать продуманная
система национального протекционизма, хотя это и не является
кардинальным средством противостояния глобализму. Протекционизм,
создающий преимущества для национальных производителей, снижает стимулы
для повышения эффективности производства и роста конкурентоспособности
товаров, тем самым консервируя технологическое отставание.
Послание Федеральному собранию (2001).
Для государств, желающих сохранить экономическую независимость,
национальный суверенитет и самобытную культуру, наиболее эффективным
способом приспособления к новой экономической ситуации является
создание региональных экономических группировок. Это дает возможность,
не нарушая правил ВТО, обеспечить свободу передвижения товаров,
информации, капиталов и рабочей силы, создать свои ТНК, единую
финансово-кредитную систему, согласовать законодательство в вопросах
экономического поведения и в результате обрести экономическую
независимость на основе разумного сочетания самодостаточности и
интегрированное™ в глобальные связи.
Наиболее значимыми в современном мире экономическими группировками
являются Европейский союз (ЕС), Северо-Американская ассоциация
свободной торговли (НАФТА), объединения государств Южной Америки
(МЕРКОСУР) и Юго-Восточной Азии (АСЕАН).
Ряд стран с высоким индексом глобализации добились очевидных успехов.
Среди них не только США, ФРГ, Великобритания, Китай, Италия, но и
небольшие страны — Сингапур, Ирландия (самые высокие темпы прироста ВВП
в Европе), Финляндия, Австрия, а среди стран с переходной экономикой —
Венгрия, Польша, Словения, Эстония.
Еще два десятилетия назад многие показатели экономического развития и
качества жизни в Беларуси, Молдове, России и Украине были выше, чем в
Польше, Греции или Португалии, а в республиках Закавказья и Средней
Азии — выше, чем в Малайзии, Таиланде или Египте. Сегодня соотношение
обратное. К этому привели десятилетние попытки тоталитарного
государства отгородиться от остального мира и бессистемные реформы 90-х
гг., проводимые при отсутствии реальной экономической интеграции
государств, чье хозяйство в значительной степени представляет собой
отдельные части единого народнохозяйственного комплекса бывшего
Советского Союза.
Складывающаяся в постиндустриальном экономическом пространстве
современная система международного разделения труда отводит различным
странам разные функции в общемировом экономическом процессе. В
значительной мере эти функции определяются возможностями того или
иного государства контролировать инновационные ресурсы и на этой
основе использовать в своих интересах все преимущества
научно-технического прогресса.
В современном мире выделяют три группы стран, между которыми постепенно углубляется разрыв в качестве жизни.
В первую группу входят страны с высоким научным потенциалом, которые
владеют патентами на основную часть интеллектуальной собственности,
экспортируют преимущественно сложные технические системы с высокой
добавленной стоимостью, высокотехнологичные услуги и программное
обеспечение. К ним относятся государства «Большой семерки» (США,
Япония, Великобритания, ФРГ, Франция, Италия, Канада), страны
Скандинавии, Северной Европы, а также Сингапур, Швейцария, Израиль,
Австралия.
В настоящее время США, странам ЕС, Японии, Канаде и некоторым другим
принадлежат 95 % патентов на используемые в мире изобретения,
промышленные образцы и т. д., и только несколько процентов приходится
на остальные 100 стран—членов ООН.
Вторую группу образуют страны, интегрированные в эффективные
региональные блоки и использующие свой растущий человеческий капитал
для массового и крупносерийного производства высокотехнологичных
товаров, комплектующих узлов и деталей. Эти страны Юго-Восточной Азии,
Латинской Америки, Центральной и Восточной Европы специализируются на
инженерных усовершенствованиях и выпуске стандартизированных изделий,
где главное не научная новизна, а четкое соблюдение инструкций,
аккуратность, готовность к интенсивному монотонному труду.
Ко второй группе относятся ряд стран—членов ЕС (Ирландия, Испания,
Португалия, Греция) либо страны, получившие от ЕС реальные преференции
(Польша, Словения, Венгрия, Эстония), а также члены других региональных
объединений (Южная Корея, Тайвань, Малайзия, Таиланд, Бразилия,
Мексика, Чили, Коста-Рика и др.). Эти страны добились значительных
выгод от глобализации. Особо следует отметить успехи КНР и Индии.
Однако многие из этих стран несут большие потери от глобальных
финансовых кризисов. В их числе оказались Филиппины и Аргентина,
занимавшие первые места по приросту индекса глобализации.
Странам, не вошедшим в первые две группы, уготована роль поставщиков
сырья, рынков сбыта дешевых товаров второй руки (second hand), а лучшем
случае — исполнителей трудоемких и загрязняющих природу операций по
первичной переработке сырья и сборке несложных изделий из импортных
узлов по зарубежным лицензиям.
К третьей группе относятся страны, экспортирующие в основном сырье, не
вошедшие в состав интеграционных группировок либо не сумевшие (в
отличие от Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна и др.) вложить доходы
экспорта в высокоприбыльные финансовые активы.
По прогнозам ООН, к середине XXI в. из 9 млрд жителей Земли более 5
млрд будут жить в странах «третьего мира», которые не получают реальных
выгод от глобализации (за исключением снижения уровня смертности). Это
усиливает угрозу международного терроризма и конфликта цивилизаций,
притом, что численность населения стран «первого мира» сокращается
абсолютно и относительно. К сожалению, именно по третьему пути в 90-х
гг. пошли Россия и другие страны, образовавшиеся в результате распада
Советского Союза.
Судьба стран «третьего мира» зависит от колебаний цен на сырье и
энергоносители на мировом рынке. Но эти цены понижаются в связи с
развитием ресурсосберегающих технологий, новых методов добычи сырья,
использования новых материалов и источников энергии. Экспортные
сырьевые отрасли России и бывших республик СССР ориентируются на
импортное оборудование. К этому их подталкивают связанные зарубежные
кредиты, высокие затраты на освоение месторождений на Крайнем Севере,
континентальном шельфе, в пустынных и горных районах, удаленных от
центров сбыта. Самый ценный капитал нашей страны — люди с
исследовательскими и предпринимательскими талантами уезжают за рубеж.
Бороться с процессом глобализации бессмысленно, ибо это объективная
тенденция современности. Закономерность глобализации носит в экономике
всеобщий характер подобно закону земного притяжения в физике. Об этом
свидетельствует статистика. В 90-х гг. мировой ВВП рос на 2—3 %,
внешняя торговля — на 5—6 %, а рынок международных кредитов — на 7—8 %
в год. Во внешней торговле снижается доля сырья и растет удельный вес
кооперированных поставок, высокотехнологичной продукции и услуг.
Реальными хозяевами мировой экономики, своего рода
суперминистерствами, которым принадлежат патенты на эффективную
технику и технологию, стали ТНК. Из 200 крупнейших в мире ТНК, доход
которых намного превышает бюджет России, 58 зарегистрировано в США, 62
— в Японии (в сумме им принадлежит 75% всех активов ТНК), 60 — в
странах ЕС.
Завершается сооружение планетарное тических сетей и подключение к Интер* дений, научных, медицинских и госуда] развитых странах.
Настоящей революцией стало создание межфирменных технологических
цепей, где при минимальном числе посредников можно найти наиболее
выгодных поставщиков и покупателей в любой точке земного шара.
Миллиарды людей с помощью сотовых телефонов третьего поколения и
недорогих терминалов скоро смогут не только получать информацию из
глобальных баз данных, но и сообщать производителям о своих
потребительских предпочтениях. Новое качество приобретает маркетинг
взаимодействия и на этой основе — деловые коммуникации.
глобализация может привести к отрицательным последствиям, так как
усложняются возможности государств обеспечивать устойчивое
социально-экономическое развитие и национальную безопасность, включая
военную безопасность во всех аспектах. Регулирующие функции все больше
переходят к ТНК, финансовым группам и инвестиционным фондам, которые
руководствуются собственными интересами и не несут ответственности
перед народами стран, на судьбы которых они оказывают большое влияние.
Финансовые кризисы 1992—2001 гг. в странах Юго-Восточной Азии, Мексике,
Аргентине, Турции и России подтвердили, что в условиях глобализации
возникает «новый хаос», связанный с неконтролируемыми государством
перемещениями огромных финансовых ресурсов в другие страны. Лишь
мощные региональные экономические группировки могут нейтрализовать
негативные последствия глобализации, становясь центрами многополюсного
мира, регулирующими развитие глобальной экономики.
Таким образом, разрешение противоречий между глобализацией и
национальным суверенитетом в наиболее рациональной форме может быть
осуществлено лишь на основе региональной экономической интеграции.
Базой для такой интеграции на постсоветском пространстве может и должно
стать Содружество Независимых Государств (СНГ). В значительной степени
это обусловлено следующим. . ^
*t ^ сположены государства СНГ, имеет
, ^ ^ ^ имущества — разнообразные и богатые природные ресурсы,
относительно высокий уровень образования и культуры, выгодное
геополитическое расположение, общую транспортную и энергетическую
инфраструктуру, исторический опыт сотрудничества разных культур.
Русский язык стал средством общения миллионов людей, представляющих
христианскую, мусульманскую и другие цивилизации. Традиции
коллективизма, ориентация на духовные ценности облегчают формирование
единой экономической культуры информационного общества народов,
населяющих Северную Евразию, поиск принципиально новых технологических
решений во всех сферах деятельности с учетом национальной специфики
каждого народа. Однако данные преимущества могут реализоваться лишь
при активной государственной политике, объединяющей общество и
предлагающей ясный для всех план действий.
Для преодоления разрыва в уровне социально-экономического развития стран СНГ особое значение имеет производственная ко-
операция в топливно-энергетическом комплексе, электроэнергетике, на транспорте, в оборонно-промышленном комплексе.
ОПК России технологически связан с ОПК Белоруссии, Укра-
ины и некоторых других государств. Со стратегической точки зре-
ния было бы крайне неразумно не использовать на основе равно-
правного и взаимовыгодного партнерства эту данность в качестве
точек роста национальных экономик наших стран в целях повы-
шения общего уровня их конкурентоспособности, улучшения ка-
чества жизни населения, укрепления безопасности и националь-
ного суверенитета каждой из этих стран. Необходимо совместны-
ми усилиями развивать телекоммуникаци ^ *Л ' '
стрию программирования. Без этого невоз <Г ъ (г о
в мировой рынок XXI в.
36
Мировое
правительство и т.д.
На самом деле если не усложнять, то
...
2013-10-16
Как когда то сказал один человек :
«- В 30-ых годах произошла
схватка между финансовым и промышленным капиталом. В Америке победил финансовый,
а в Германии промышленный. А потом Америка победила Германию.»
- можно
поспорить , но логика своя есть.
Дело в том что если сейчас посмотреть на
структуру владения 500 «мирообразующих» компаний,
то станет ясно, что они
принадлежат менее сотни финансовых организаций
(главным образом банкам, но не
только...).
Порой мелькает цифра , что «сотня» - это ещё оптимистично много, но
для «наброска мысли» это не суть важно.
Итак вопрос:
«Клуб владельцев» -
может управлять миром?
А можно их назвать «мировым правительством» ?
При
кажущейся простоте ответа на вопрос, все не так просто, хотя упирается в
(уместную тавтологию) простую вещь — человека.
Дело в том , что
«правительство» по умолчанию предполагает кого то во главе.
А если все «себе
на уме» ?
И это не шутка.
На пирамиде власти двое стоять не могут, но и
одному не удержаться — со всех сторон наседают не менее амбициозные
личности.
В нашей совсем недавней истории был один эпизод — «семи
банкирщина».
Это когда в результате денационализации начала девяностых все
самые прибыльные отрасли достались семи банкирам, добавим к этому числу Ельцина
(Е), Чубайса (Ч) и Гусинского (Г — был такой медиамагнат) — итого 10-ка, из них
восемь (?) - одной национальности и ....
В теории могли бы собраться у рави и
обсудить простенький и резонный вопрос:
«- Что дальше то делать?» , но
....
Каждый стоял «за себя»,
каждый был себе на уме,
каждый хотел стать
единственным....
В результате страна дошла до состояния анорексии, а потом 98
г. - «клиническая смерть».
Хорошо «реаниматолог» попался толковый, а то уже
все бы дописывали свои главы в «Мародёр» Беркема.
Между прочим, тоже
самое получается и на более «приземном» уровне — делёж территорий преступными
группировками — нет «верхнего авторитета», значит будет драка ...
Да и в
любом коллективе можно разглядеть зёрна «дележа» ...
Теперь
«откатываемся» на «топовый» уровень — люди отнюдь не меняются.
Да, перед
наличием угрозы возможно сплочение и единство.
Да, есть консультационные
органы - «Трёхсторонняя комиссия », «Бельведерский клуб» и ... Но поверить, что
есть именно «правительство» , способное грамотно спланировать глобальные
процессы на ближнюю и дальнюю перспективу - это переоценивать наше «естество» ,
в смысле слишком хорошо подумать о людях. Да и «бытие» не на «разумность»
похоже, а скорее на непонимание ситуации.
К сожалению о «мировом
правительстве» и глобализации, как «двуединой составляющей» пути планомерного
«похода в светлое будущее», говорить не приходится.
Вектор мирового
развития во многом зависит от результатов «схваток» отдельных группировок
имеющих свои цели ....
Это отнюдь не значит, что я пессимист ... с чего
бы ?
Трехсторонняя комиссия, Бильдербергская группа, Римский клуб ― это
неформальные политические структуры, которые с 1950-х годов объединяют
западных финансистов, дипломатов и видных интеллектуалов. Все они стали
прообразами «теневого мирового правительства», в существование которого
верят сторонники теории заговора. Никакого мирового правительства,
конечно, нет, но результаты деятельности международных элитарных групп
не следует преуменьшать, считает датский исследователь Дино Кнудсен. В
середине ноября 2013 года он защитил диссертацию на тему «Трехсторонняя
комиссия: глобальные истоки правления и дипломатии элит в 1972-1982
годы». Именно Трехсторонняя комиссия добилась, например, того, что
Японию в 1970-е годы приняли в клуб великих держав. Кнудсен ―
единственный ученый, получивший от Фонда братьев Рокфеллеров право
доступа к архивам Трехсторонней комиссии. «Лента.ру» поговорила с ним о
деятельности этой международной организации.
Весной 1972 года Дэвид Рокфеллер, внук основателя нефтяной империи
Джона Рокфеллера и председатель банка Chase Manhattan, устроил
дружескую встречу. На нее были приглашены член Совета по международным
отношениям Збигнев Бжезинский, директор Брукингсовского института Генри
Оуэн и гарвардский профессор Роберт Боуи, все трое ― крупнейшие в США
специалисты в области внешней политики. Единственной темой встречи стал
вопрос о создании элитарной экспертной группы, в которую вошли бы
американцы, японцы и представители западноевропейских государств. Дело
в том, что незадолго перед этим Рокфеллер — один из богатейших людей в
США, тесно связанный с политическими кругами (достаточно сказать, что
один его брат занимал пост губернатора Нью-Йорка, а другой
только-только проиграл борьбу за переизбрание на должность губернатора
Арканзаса) — пришел к неутешительному выводу: Вашингтон «теряет
хватку», Америка и ее союзники больше не способны адекватно
анализировать широкий круг экономических и политических вопросов,
отвечать на вызовы времени. По мнению Рокфеллера, ситуацию можно было
бы исправить, пригласив к обсуждению жизненно важных вопросов мировой
политики Японию — набирающую мощь азиатскую страну, прежде выключенную
из числа участников мирового экспертного сообщества.
Ранее в том же году Рокфеллер уже предлагал, чтобы японцев пригласили в
еще один «международный клуб элит по интересам» — Бильдербергскую
группу. Тогда ему отказали, мотивировав это тем, что Япония — бывший
противник США во Второй мировой и с ней нельзя обсуждать стратегические
вопросы мирового развития. После этого Рокфеллер решил действовать
самостоятельно. Заручившись согласием американских экспертов в лице
Бжезинского, Оуэна и Боуи, он предложил своему другу по Гарварду
Джорджу Франклину отправиться в Европу, чтобы узнать, сядут ли
европейцы за общий дискуссионный стол вместе с японцами. Франклину
удалось убедить европейских экспертов, и тогда уже сам Рокфеллер,
присутствовавший на заседании Американской торговой палаты в Токио,
обратился к японцам. Наконец, 23 июля 1972 года, в поместье Рокфеллеров
в Покантико Хиллз (штат Нью-Йорк), прошло первое заседание группы,
получившей название Трехсторонней комиссии.
Дино Кнудсен: С самого начала «холодной войны» среди западных стран
существовал консенсус ― сообща бороться с коммунизмом, сдерживать
советский блок. Однако к началу 1970-х этот консенсус оказалось тяжело
поддерживать: война во Вьетнаме пошла совершенно не в том направлении,
которое предполагалось, жители США все ожесточеннее критиковали внешнюю
политику своего правительства. Сложившаяся ситуация требовала, чтобы
был найден новый консенсус для международной дипломатии. Трехсторонняя
комиссия и стала той площадкой, на которой обкатывался такой консенсус.
Все, очевидно, чувствовали перемены. Дэвид Рокфеллер в Chase Manhattan
Bank и другие финансисты видели, как развивается экономика, видели, что
США теряют свои привилегированные позиции. Ведь после Второй мировой
войны на протяжении 20-25 лет США в экономическом смысле оставались
мировым гегемоном. Но к началу 1970-х как новая экономическая сила
стала оформляться Япония, в Западной Европе начались процессы
интеграции, которые привели к созданию Европейского экономического
сообщества, а в конечном итоге и Европейского союза. Нарастало
беспокойство, что Америка теряет свои позиции, и все яснее становилось,
что США должны приспособиться к новым условиям, сблизиться со своими
естественными союзниками в Европе и в Тихоокеанском регионе. Таковы
были позиции американцев, которые вошли в состав Трехсторонней комиссии.
Американские сооснователи комиссии были очень обеспокоены политикой
администрации Никсона. Дипломатия США при этом президенте часто
действовала односторонним образом, существовали опасения, что такой
подход может обернуться новым изоляционизмом. Деятельность комиссии,
следовательно, можно интерпретировать так: часть политических и
финансовых элит США не то чтобы взбунтовались против политики Никсона,
но все же бросили ей вызов.
В ходе своего исследования я нашел некоторые отзывы на деятельность
Трехсторонней комиссии, прозвучавшие в СССР. Там утверждалось, что
комиссия ― это реакционный заговор, призванный подорвать политику
разрядки, которую вела [в отношениях с СССР] администрация Никсона.
Такова была советская интерпретация. В самом деле, в Трехсторонней
комиссии беспокоились по поводу того, что встречи Никсона с Брежневым
заставляют европейцев чувствовать себя отчужденными — их просто не
приглашали к переговорам, не допускали до принятия решений. В Азии
чувствовали то же самое. Когда Никсон «открыл Китай», для
японско-американских отношений это была катастрофа. Никаких
предварительных переговоров о перемене политики в отношении
коммунистического Китая не велось. Так что было несколько причин, из-за
которых ряд американских дипломатических и экономических кругов пришли
к выводу о необходимости вывести отношения с Западной Европой и Японией
на новый уровень.
Трехсторонняя комиссия была очень озабочена тем, чтобы не оказаться
заложником антагонизма, который разделял капиталистические и
социалистические страны. При основании комиссии Советский Союз через
некоторых представителей дипломатических кругов был оповещен о том, что
эта группа не является новым антикоммунистическим альянсом, который
исходит из конфронтационных задач или преследует цели сдерживать СССР в
каком-либо отношении. Такое же послание было направлено и китайцам.
Комиссия сознательно в своих изысканиях, которые публиковались два-три
раза в год, избегала вопросов международной безопасности. Речь шла об
энергетике, международной торговле, но не вопросах безопасности. Они
понимали, что эта тема слишком проблематична, что по ней будет трудно
найти взаимопонимание даже внутри самой комиссии. В дальнейшем комиссия
опубликовала два-три исследования, касающихся взаимоотношений Запада и
Востока, и в них были представлены самые разные мнения о том, на какой
основе строить отношения с СССР. Бжезинский, например, выступал в
поддержку разрядки, но, на его взгляд, подход Никсона был ошибочным,
поскольку предоставлял русским слишком много преимуществ перед
американцами. Бжезинского не устраивал и келейный характер переговоров,
которые должны были быть более прозрачными.
В 1976 году Трехсторонняя комиссия попыталась добиться встречи
непосредственно с руководством СССР. Была запланировала встреча с
советскими дипломатами в Вене, но тогда стороны не смогли ее провести.
Двумя годами спустя были новые контакты, переговоры шли о возможной
поездке сопредседателей комиссии в Москву, эти планы приобрели бóльшую
конкретику, чем встреча в Вене, но как раз тогда Советский Союз вторгся
в Афганистан. После этого комиссия отменила свою поездку, и встреча так
никогда и не состоялась.
Комиссия также не хотела отталкивать от себя Китай. Аналогичный процесс
переговоров был инициирован и с китайским руководством. В 1981-м
представители Трехсторонней комиссии посетили Пекин и провели
переговоры с Дэном Сяопином. Так что нельзя сказать, что комиссия была
настроена антикоммунистически. Бжезинский, например, считал, что
политика разрядки полезна, что она поддерживает диалог между двумя
блоками, он полагал полезным «обмен элитами» между СССР и странами
Трехсторонней комиссии, считал, что следовало обсуждать не только
дипломатические вопросы, но и вопросы общественные, вопросы глобального
развития. Но эти идеи так и не материализовались.
Вообще, из американского состава Трехсторонней комиссии в администрацию
Картера пошли работать 23 человека при общей численности представителей
Северной Америки, включая канадцев, в 60 человек. Это одна треть, и это
очень большое число. Многие из них стали весьма значимыми фигурами в
администрации Картера, все они были связаны с внешней политикой. Сам
Картер был членом комиссии с момента ее создания. Это, конечно, дало
сторонникам теории заговора и падкой на сенсации прессе поводы для
беспокойства. Они считали, что основатели комиссии выбрали Картера,
поскольку считали, что смогут влиять на него, смогут превратить его в
президента-марионетку. Конечно, это не соответствует действительности.
Его пригласили в комиссию, потому что он представлял ту часть
американской политической элиты, с которой они хотели сойтись поближе.
Он был с Глубокого Юга. В те времена в Атланте наблюдался экономический
бум, там только-только открылись представительства транснациональных
компаний, а он был губернатором Джорджии. Картер был идеальным
кандидатом для того, чтобы разбавить типичное доминирование
политических элит с Восточного побережья США. Они хотели найти кого-то,
кто представлял бы интересы самого сердца страны. Картер был введен в
состав комиссии, а когда он объявил, что собирается выдвинуть свою
кандидатуру в президенты, люди в Трехсторонней комиссии просто не
поверили своим ушам, что им представился такой шанс.
Картер в не меньшей степени воспользовался ресурсами комиссии, как и
наоборот. От ее членов он получил тот объем знаний по
внешнеполитической проблематике, которым он на тот момент совершенно не
обладал. И только получив это необходимое для будущего президента
знание, он и смог претендовать на Белый дом.
Став президентом, он выбрал из состава комиссии множество экспертов,
которые стали его ближайшими советниками, в том числе Сайруса Вэнса,
ставшего госсекретарем, Бжезинского, получившего пост советника по
национальной безопасности. Тот факт, что столь большое число членов
комиссии вошло в состав администрации, я объясняю тем, что комиссия
представляла собой неформальную группу выходцев из политических и
интеллектуальных кругов высочайшего уровня компетенции. Внутри этих
элит всегда существовала циркуляция: кто-то входил в состав
правительства, кто-то вступал в комиссию, кто-то уходил в отставку,
кто-то удалялся от активной деятельности или начинал работать в других
организациях. Если мы рассуждаем о том, как работает правительство, мы
должны говорить о том, как функционирует эта элитная сеть, которая не
сосредоточена исключительно в формальных правительственных кругах.
Такого рода консультации были очень важны для основателей комиссии, и в
конце концов они получили зеленый свет на ее создание. Но я бы не
использовал при ее описании прилагательное «частный». В конце концов,
комиссия была настолько приближена к правительству, что ее интересы и
интересы правительства перекрещивались. Так что я использую термин
«неформальный правительственный актор». Неформальный ― потому что,
конечно, она не была частью официального аппарата, но правительственный
― потому что в ее рамках проходил интенсивный процесс выработки
государственных решений. Я думаю, что важно не разделять ее характер на
государственный или общественный.
В американском контексте консультации по ее созданию велись с
[государственным секретарем Генри] Киссинджером и ― косвенно ― с самим
Никсоном. Они дали зеленый свет. Когда комиссия вступала в контакт с
советскими дипломатами, например, у нее всегда был мандат на это со
стороны правительства США. Они не хотели терять эту смычку,
компрометировать политику администрации или подвергаться нападкам за
самостоятельные контакты с вероятным противником. Так что процесс
консультаций с администрацией был постоянным.
Такая же ситуация была и с европейскими правительствами. Единственной
страной, где комиссия столкнулась с противодействием, была Франция.
Когда они поставили Париж в известность о своих планах, президент Жорж
Помпиду поддержал этот проект, но его министерство иностранных дел было
настроено очень критично. Так что во Франции позиции комиссии были
шаткими примерно до 1974-75 года, когда голлистская традиция ослабла и
к власти пришел президент Валери Жискар д'Эстен. В Японии также шли
консультации с правительством, которое поддержало этот формат
трехстороннего диалога.
Так что комиссия изначально поддерживала тесный контакт с официальной
властью, с теми, кто принимает решения. Это даже видно из самого ее
названия ― «комиссия»; комиссия ― это то, что образовывает
правительство, это не организация гражданского общества. Это была идея
Бжезинского: мы называемся Трехсторонней комиссией, и это звучит
официально.
В то же время комиссия стремилась сохранить пространство для маневра,
потому что ее основатели были очень критичны в отношении курса Никсона,
так же как они критиковали и курс, взятый администрацией Рональда
Рейгана.
Можно сказать, что комиссия никогда не говорила «мы за Никсона» или «мы
против Никсона». Всегда подчеркивался ее надпартийный,
надидеологический характер. Единственно, кого там не было, так это
радикально левых и радикально правых. С другой стороны, я думаю,
Киссинджер опасался, что будет создан центр постоянной оппозиции его
крайне прагматической внешнеполитической доктрине.
Но он был заинтересован в том, чтобы была площадка для диалога, чтобы
он мог обсудить свою политику с ее критиками, а может быть, и повлиять
на них. Я нашел письмо, не от самого Киссинджера, но от одного из его
помощников, в котором комиссии предлагалось своеобразное разделение
труда с Государственным департаментом по вопросу ответа на нефтяной
кризис [1973 года]. Киссинджер рассчитывал таким образом достучаться до
лидеров арабских стран (в ответ на разгром египетско-сирийских войск в
Войне Судного дня с Израилем страны Персидского залива объявили эмбарго
на поставки нефти союзникам еврейского государства ― прим. «Ленты.ру»).
Он считал, что комиссия в таких случаях может оказаться очень полезной.
Этот проект так и остался на бумаге, но он показывает, как
администрация Никсона относилась к Трехсторонней комиссии. С одной
стороны, комиссия могла помогать, с другой стороны ― она могла и чинить
препятствия.
Надо понимать, как писались эти доклады. Комиссия сама обсуждала, каким
образом ей составлять такие доклады-рекомендации. Понятно, что сотня
человек из разных стран, собирающаяся раз в год за одним столом, вряд
ли может предложить что-то одно. Поэтому было решено, что эти доклады
будут писаться не от имени комиссии, а на имя комиссии, то есть на ее
усмотрение. Авторами могли быть как члены комиссии, так и приглашенные
эксперты из каждого из трех регионов. Комиссия как заказчик определяла
лишь тему, а конечный результат усилий авторов выносился на обсуждение.
Этот отдельный доклад был в своем роде уникальным. Он не был общим, в
нем было три автора, каждый из которых написал свою часть ― японскую,
западноевропейскую и американскую. И вот американская, которую написал
Хантингтон, оказалась самой противоречивой. В самой комиссии было
множество несогласных с его выводами, так что нельзя сказать, что этот
доклад соотносился с общим мнением ее членов. Но можно сказать, что это
не было мнением исключительно Хантингтона: Бжезинский в ходе написания
доклада несколько раз подталкивал его сделать именно те выводы, которые
и появились в тексте. В начальном варианте доклада привлеченный в
качестве эксперта Бжезинский рассуждал о том, как трудно в
демократическом обществе начать войну. Вспомним: это середина 1970-х, в
США живо воспоминание о Вьетнамской войне, население настроено против
элит, The New York Times уже опубликовала «Документы Пентагона», и этот
опыт преследует политические элиты. Одновременно растет влияние
движений за эмансипацию ― чернокожих, женщин, геев…
Этот доклад можно интерпретировать как ответ комиссии на всю эту
ситуацию. Это попытка задержать политику в закрытых правительственных
кабинетах, где она делалась до сих пор. Но в этом, в общем-то, и есть
смысл существования Трехсторонней комиссии ― общественность держится по
ту сторону закрытых дверей, дискуссии ведутся между участниками
откровенно, поскольку на них не приглашена пресса.
Киссинджер, который в конце концов сам присоединился к комиссии,
говорил, что ее члены не должны следовать общественному мнению, они
сами должны формулировать его. Так что определенно, такая тенденция в
комиссии была.
Но была и другая ― Картер лично раскритиковал выводы Хантингтона,
который заметил в одном месте, что иногда правительство имеет право
лгать своим гражданам. Американский дипломат Ричард Холбрук также
подверг критике этот доклад, многие в Западной Европе и Японии
поступили так же.
Сегодняшняя Трехсторонняя комиссия ― организация уже совсем другого
рода. Ее идея не связана с манипулятивными технологиями, а в первую
очередь — с поиском консенсуса, который позволит осуществлять
эффективную государственную политику. Комиссия стала просто форумом,
площадкой для диалога: сейчас она слишком велика, — 320 человек, — для
того чтобы формулировать какие-то единодушные рекомендации.
Можно сказать, что когда Картер приходил к власти, он был полностью
готов следовать доктрине трилатерализма [тройственного союза], которую
исповедовала комиссия, то есть упрочивать связи с Японией и Западной
Европой. Он сразу же отправил своего вице-президента Уолтера Мондейла в
эти страны с турне. Но в конце концов ему не удалось пронести идею
этого сотрудничества через все свое президентство ― и европейцы, и
японцы начали критиковать администрацию Картера. Большую роль в этом
сыграл второй нефтяной кризис [1978-1979 годов]. Япония была очень
зависима от энергоресурсов, США ― в гораздо меньшей степени зависимы,
европейцы имели специальные отношения с Ближневосточным регионом,
Франция, например, ― с Ираном [где в 1979 году произошла Исламская
революция]. Закончилось тем, что Рокфеллер заявил: комиссия больше не
поддерживает Картера.
Рейган же использовал эту ситуацию. Когда он баллотировался в
президенты, он атаковал своих соперников по Республиканской партии,
например, Джорджа Буша-старшего, который был членом комиссии. Он
обвинял их в том, что они игнорируют интересы США, что они представляют
типичные элитистские круги. Эта кампания была очень болезненной для
комиссии.
Но как только Рейган избрался президентом, отношения администрации с
комиссией сразу же нормализовались, кто-то из комиссии даже вошел в
президентскую команду. Так что мы не должны преувеличивать степень
стратегической неудачи проекта по созданию прочного блока
постиндустриальных стран. Комиссия иногда очень критично воспринимала
некоторые шаги его администрации, например, курс на обострение
отношений с Советским Союзом. Но в то же время администрация и комиссия
продолжали свое сотрудничество.
Не думаю, что комиссия так уж была связана с эпохой «холодной войны»
как таковой. Она была создана в период разрядки, когда американская
внешнеполитическая стратегия значительно менялась и на повестке дня
стоял вопрос о ее дальнейшей артикуляции. В то же время, на протяжении
последних 20 лет комиссия находится в состоянии кризиса идентичности.
В 1970-е она обладала каким-то прогностическим потенциалом, она могла
рассуждать о том, куда движется этот мир, она анализировала, как
однополярный мир становился многополярным, она смогла предсказать, где
образуются новые центры экономический силы. Это был пионерский прорыв.
Сейчас же ― этот вопрос в архивах я не изучал, но могу высказать свое
мнение ― очень трудно прийти хоть к какому-то консенсусу внутри
комиссии, куда вошли представители Китая, Индии, Мексики, других стран,
которых больше не объединяют общие интересы. Сейчас это обыкновенный
форум, подразумевающий неформальные встречи, в ходе которых можно
избежать недопонимания.
